Операция Антиирод - Страница 42

К оглавлению

42

Расстроенный Саша вышел на "Академической".

Вот еще только галлюцинаций мне не хватало.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В ПЕТЛЕ

Глава первая
ИГОРЬ

Игорь пил чай в лаборатории и рассказывал сотрудникам, как дрался сегодня утром с женой одного

Пациента.

— И-игорь Вале-ерьевич… — осуждающе тянула Людочка, но глаза ее горели в ожидании очередной сенсации.

— Вы понимаете, она мне мяса привезла из деревни! Свинины. Они кабанчика забили, вот и решили меня угостить. Я ей сумку отдаю, а она не берет! Я ей прямо в руки сую, а она руки за спину прячет!

— Надо было на шею повесить! — захохотал Дуденков.

— Вот-вот, примерно так. Да еще и сумка протекает, кровь по всему отделению — мрак!

В дверях появилось тоскливое лицо Альбины. Она сейчас переживала перерыв между Любовями, поэтому ходила по лаборатории как тень (ну не отца же Гамлета, черт побери, ну, хоть — воробьяниновской тещи).

— Игорь Валерьевич, вас срочно в Оздоровительный центр вызывают…

— Меня? Странно… Ладно, ребята, сбегаю, узнаю, потом до расскажу.

Игорь на всякий случай забежал в свою комнату, проверил сегодняшнее расписание: нет, никто на это время в «Фуксию» не записан. Светлана придет только через час.

— Что случилось, Галина Федоровна? Почему меня вызвали?

— Человек вас спрашивает. Строгий очень. Я подумала, что-то важное, вот и позвонила вам.

— И где он?

— Так сразу к вам в кабинет и прошел.

— Ко мне в кабинет?!

Человек стоял спиной ко входу и смотрел на аппарат.

— Это что за безобразие… — начал Игорь, но тут человек обернулся.

— Вы уж меня извините, Игорь Валерьевич, за неожиданное вторжение. — Иванов-Штепсель улыбался, но улыбка напрочь не шла его лицу. — Я, кажется, решился. Давайте, попробуем…

Интерлюдия IV

Простите, я забыл ваше имя. — …Андрей Николаевич.

— Андрей Николаевич, расслабьтесь. Слышите музыку?

— …Нет.

— Вы легко внушаемы?

— Нет, конечно.

— Тогда постарайтесь просто как можно лучше расслабиться. Сможете?

— Постараюсь.

— Слышите музыку?

— …Нет.

— Сосредоточьтесь. Помогайте мне. Я начинаю считать. Когда я скажу «пять», вы уснете. Готовы?

— Да.

— Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

— Пресса? Какая к черту пресса? Ты что, Сема, охренел?

— Сам ты охренел. — Сема длинно сплюнул на пол и зло поскреб бритую голову. — Мое дело маленькое. Просили передать, что пресса, я и передаю. А дальше ты уж сам смотри, что с ней делать.

— С кем?

— С ней. — Сема громко сглотнул и почесал живот. Мутный взгляд его разбавляло какое-то глумливое оживление.

— Ну, и чего ты здесь торчишь? — Дюша с ненавистью посмотрел на засаленные Семины штаны и свалявшуюся меховую безрукавку.

— А че? Вести, что ли?

Дюша с трудом сдержался, чтобы тоже не сплюнуть, и отвернулся к окну. Прямо на уровне его глаз двигались туда-сюда ботинки охранника. У левого шлепала подметка. Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Каждые восемнадцать секунд. Туда и обратно. Круглые сутки. Хорошо, что скоро это кончится.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетело странное существо в разодранном комбинезоне цвета хаки. Особенно сильно разорвано было спереди, поэтому только Дюша догадался, что перед ним женщина. Руки у нее были связаны за спиной, причем в локтях. От этого грудь ее торчала из комбинезона жалко-вызывающе. На шее отчетливо виднелся свежий засос. "Сема постарался", — спокойно констатировал про себя Дюша, не испытывая к женщине ни малейшего сочувствия.

— Во! — Сема, продолжая подталкивать, довольно улыбался у нее за спиной. — Пресса!

— Вы не имеете права! Я корреспондент газеты "Файненшл Тайме"! — хорошо поставленным голосом и почти без акцента заявила женщина.

— Ага, — сказал Дюша и снова повернулся к окну. — Семыч, у тебя курево есть?

А комбинезончик на тебе тот же… Ну, конечно, узнал. Ты та самая голенастая стерва, которая пролезла со своим сраным микрофоном к черному ходу, когда мы выводили раненого президента. Странно, мне показалось, что Чумазый тогда сломал тебе челюсть.

— Вы не имеете права! — повторила женщина и тем же хорошо поставленным голосом без малейших признаков истерики понесла какую-то околесицу про свою говенную газету. Дюша, ни на грамм не вникая в этот бред, принялся ее рассматривать. Да-а, такую челюсть кулаком не возьмешь. Такими зубами людей пополам перекусывают. Корреспондентка, так тебя разэтак! Нимфоманка ты оголтелая, даром, что с университетским дипломом.

— И куда ж ты лезешь, милая? — ласково спросил Дюша, выдыхая дым под стол. — Чего у вас там — совсем мужики кончились, что ты под наших подонков ложишься? — Корреспондентка от неожиданности поперхнулась цитатой из Декларации прав человека. Сема настороженно смотрел на Дюшу. Сема волновался. Таким ласковым голосом начальник разговаривал только со смертниками.

— Я прошу вас связаться с нашим консулом, — вяло произнесла женщина, уже чувствуя, что роль ее — немножко из другого спектакля. Но самообладание еще оставалось при ней. — Руки развяжите.

— Зачем? — удивился Дюша. — По-моему, так гораздо лучше. Правда, Семен?

Сема, громко сглотнув слюну, кивнул. Женщина вздрогнула.

— Ладно, — хрипло сказала она, непринужденно, как ей показалось, переходя на язык "своего парня" из американского боевика, — хрен с вами, мужики, можно и покувыркаться. Только потом из города меня выведете?

— Ага. — Дюша с трудом сдержался, чтобы не вскочить и еще раз не попробовать на прочность ее голливудскую челюсть. Но вместо этого повернулся к окну и с полминуты слушал осточертевшее «хлоп-хлоп». — Сема выведет. Вот только интервью даст и выведет.

42